Тохсунньу 27 күнэ – Ленинград (Санкт-Петербург) блокадаттан босхоломмут күнэ. Ленинград 1941 с. балаҕан ыйын 8 күнүттэн 1944 с. тохсунньу 27 күнүгэр диэри, уопсайа 872 күн, блокадаҕа олорбута.
Аҕа дойду Улуу сэриитигэр Ленинграды босхолооһуҥҥа Саха сириттэн сылдьар биир дойдулаахтарбыт эмиэ кыттыбыттара. Биир оннук сунтаардар киэн тутта ааттыыр киһибит – снайпер Егор Петров буолар. Кини сэриилэһэ сылдьан көрдөрбүт хорсун быһыытын туһунан суруйуулар аҕыйаҕа суохтар. Олортон биирдэстэрин 2005 с. тахсыбыт А.С. Кириллина “Снайпер Егор Петров” кинигэтигэр киирбит, подполковник И.Гончаров 1981 с. “На страже Родины” хаһыакка суруйбут ыстатыйатын таһаарабыт.
Люди военные знают, что для ориентирования на поле боя все местные предметы получают временные названия. Скажем, какой-нибудь лесок, известный для местных жителей как Никитина-Гарь, становится «Лесом темным», или какое-нибудь озерцо Щучье делается солидным «Озером дальним».
И вот, если вам доведется знакомиться со схемой операции «Искра», разработанной для прорыва блокады Ленинграда в 1943 году, обратите внимание на расположение войск Волховского фронта. На ней вы увидите специально обозначенный район, названный «Роща Круглая». Эта самая «Роща Круглая» на Волховском фронте была известна ничуть не менее чем, скажем, на Ленинградском «Невский пятачок». С той лишь разницей, что «Невский пятачок» удерживали наши войска, а «Роща Круглая» была превращена в бастион фашистской обороны.
Для того, чтобы блокировать его, атаковать и уничтожить, в январе сорок третьего понадобилась усиленная стрелковая дивизия.
«Роща Круглая» прикрывала с востока подступы к Синявинским высотам, небольшим возвышенностям на этой плоской и болотистой земле. Еще летом сорок второго в этих местах шли жесточайшие затяжные бои в условиях бездорожья. Дело доходило до того, что снаряды к орудиям солдаты носили на себе, по пояс утопая в торфянистой трясине. Нам позарез нужны были эти высоты. Но овладеть ими в то лето не удалось…
Участник этих боев, бывший командир 64-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майор Николай Антонович Поляков вспоминает: «Фашисты обнесли «Круглую» высоким снежным валом. Из-за того, что вал был обильно полит водою, он превратился в ледяной. Далее, в глубине обороны, примерно в ста метрах от переднего края, они соорудили двухметровый забор из поваленного леса. Получилась настоящая засека. Ко всему этому, на территории «Круглой» со времени летних боев остались наши подбитые танки. Гитлеровцы превратили их в мощные огневые точки. А уж о бесчисленных дзотах и минных полях и говорить не приходится. Так что эта роща «Круглая» недаром считалась на Волховском фронте ключевой позицией к вражеской обороне у Синявинских высот. А именно на этом участке Шлиссельбург-Синявинские высоты и предстояло развернуться операции «Искра» по прорыву блокады Ленинграда…»
В 1100-м стрелковом полку 64-й гвардейской стрелковой дивизии (правда, к началу боев она называлась иначе 327-я стрелковая дивизия, гвардейское звание она получила за прорыв блокады) служил один весьма примечательный человек якут, рядовой Егор Константинович Петров. Примечательный тем, что был он великолепным снайпером.
Тут следует заметить, что к тому времени и на Ленинградском, и на Волховском фронтах снайперское движение получило самый широкий размах. На Волховском снайперское движение возглавили охотники-сибиряки И. Изеков, В. Орлов, П. Богданов. Стал снайпером и Егор Петров.
Когда он попросил у командира роты лейтенанта Ф.Бордуло винтовку с оптическим прицелом, тот сначала удивился:
– Зачем она вам?! Оптика дело тонкое… Надо специальные курсы проходить…
– Не надо курсов…
– Как это не надо?!
– Якут я…
– Ну и что?
– Охотник, однако… Белку стрелял, лисицу стрелял… Одной дробинкой в глаз… А этот хороший прицел будет, однако, в самый раз…
Командир роты вскоре убедился в стрелковом искусстве Егора Петрова и, уже не сомневаясь, вручил ему снайперскую трехлинейку.
Работа у снайпера в обороне известная: затемно занимает он облюбованную засаду, лежит весь день, наблюдает, высматривает. Показался на секунду другую неосторожный противник – тут ему и конец. Лишь к вечеру, голодный, искусанный комарами, покидает снайпер свою позицию. Короткий отдых до раннего утра. И опять за работу.
Впрочем, такое описание действий снайпера до предела упрощено. Его дело искусство, сообразительность, отменное знание психологии противника, идеальная маскировка, умение пересидеть, перехитрить, опередить врага.
Свое оружие Егор любил самозабвенно. Да и ничего удивительного в этом нет. Существует же шутливая поговорка, что, мол, норвежец рождается уже на лыжах. Перефразируя ее, можно сказать, что якут-охотник появляется на белый свет с ружьем в руках. Для охотника промысловика оружие то же самое, что плуг для пахаря. От него зависит и его личное благополучие, и благополучие семьи. А подчас и сама жизнь.
Всего несколько месяцев проходил Егор Петров в снайперах, а на его счету была уже сотня уничтоженных гитлеровцев. И когда стало понятно, что их полк, и дивизия, и фронт должны перейти в наступление, он неожиданно пришел к командиру роты и сказал:
– Товарищ командир, заберите назад эту винтовку. Дайте, пожалуйста, пулемет… – С вами, Петров, не соскучишься! Вы же природный охот ник! Вам и винтовка в руки!
– Я ничего плохого про винтовку не говорю… Верное оружие… но как с ней наступать? Один выстрел — один убитый фашист. А из пулемета сто выстрелов. Значит, сто убитых…
– Так уж и сто… Впрочем, резон в ваших рассуждениях есть… Хорошо, будете пулеметчиком. Уступаю лишь потому, что вы у нас знаменитость. Да и надеюсь, что из пулемета тоже будете бить врага по-снайперски…
Этому превращению даже сам командир дивизии удивился, увидя Петрова на передовой с пулеметом.
– Рядовой Петров! Как вы оказались пулеметчиком? И опять Егору пришлось объяснять преимущество пулемета перед винтовкой в наступлении. Согласен, товарищ солдат, удачи! ответил генерал. Желаю
А удача была нужна всем. И в первую очередь Ленинграду. Кольцо блокады необходимо прервать во что бы то ни стало. Для этого и нацеливались войска двух фронтов. Ленинградский наступал от Невской Дубровки, форсируя под огнем полукилометровую ледяную ширь Невы. Волховский севернее Мги и Любани.
327-я стрелковая дивизия сосредоточилась на фронте шири ной всего в три километра. Ей была придана артиллерийская дивизия прорыва, два батальона средних танков и рота тяжелых «КВ».
Ровно сто минут бушевал огненный смерч над «Круглой». Авиация в это время обрабатывала глубинные объекты обороны врага. Дали залп «Катюши». И 327-я стрелковая поднялась в атаку.
Фашисты сопротивлялись отчаянно. Чем глубже вгрызалась дивизия в рощу «Круглая», тем ожесточеннее сопротивлялся враг. В одной из атак Егор Петров был дважды ранен, но не оставил боевых порядков своей роты. Весь день гремел бой за «Круглую». И когда рота лейтенанта Бордуло овладела одним из важнейших опорных пунктов противника в роще, Егор Петров был ранен в третий раз. Однако уйти с передовой в медпункт полка отказался.
К ночи стало поспокойнее. Дивизия перегруппировалась, подтянула артиллерию. Появилась возможность дать личному составу отдохнуть. Но противник не сидел сложа руки из Любани, Мги и Чудова уже подходили его свежие резервы.
С утра сражение разгорелось с новой силой. В роще «Круглая» беспрерывно шли рукопашные схватки за каждую траншею, за каждый дзот. Потери с каждых сторон не поддавались учету. И в этот день рядовой Егор Петров, прославленный снайпер фронта, пулеметчик, попал в беду. После третьего ранения он сильно ослабел. И хотя управлялся с пулеметом по-прежнему отлично, все же перемещаться по полю боя уже не мог с такой же сноровкой, как его товарищи.
Гитлеровцы, получив подкрепление, поднялись в контратаку. Обескровленная рота лейтенанта Бордуло потеснилась. Петров остался в тылу. Только не в своем, родном, а во вражеском.
Конец? Как бы не так! Он, как никто другой, умел выслеживать зверя на лесных тропках, когда, бывало, часами сидел, ничем себя не проявляя. Терпения и мужества ему было не занимать. И он притворился убитым.
Совсем рядом были гитлеровцы. Он слышал их крики, чутьем охотника улавливал запах чужого табака, чужой пищи. А бой продолжался. Руки врага еще не доходили до убитых. И теплилась надежда, что все еще обойдется. Важно лишь терпеть и ждать, ждать и терпеть. Он лежал на снегу, превозмогая жгучую боль кровоточащих ран. И ждал, не смея ни вздохнуть, ни переменить положения. Даже глаза открыть не решался. Он весь превратился в слух.
Но вот до него донеслись притихшая было перестрелка, крики «ура» нашей атакующей пехоты и тревожная перебранка вражеских солдат. Егор напрягся, ожидая: «Не торопись, еще немного, еще… Теперь пора!». Он открыл глаза. Цепочки гитлеровцев в грязно-зеленых шинелях замелькали меж деревьями, огрызаясь автоматным огнем в одну, определенную сторону. «Значит, наши там!» Егор слегка приподнял голову. Вот это удача.
Его пулемет со вставленным диском как стоял на сошках, так и стоит. Метнуться к нему, дослать патрон, приложиться – дело нескольких секунд. И как были изумлены гитлеровцы, когда по ним с тыла нежданно-негаданно ударил русский пулемет.
«Кто бы это мог быть?» — подумал лейтенант Бордуло. И ничуть не удивился, когда санитары подвели к нему еле державшегося на ногах рядового Петрова.
Немного, однако, тайгу вспомнил… Там тоже, бывало, как мертвый лежал…- смутившись, сказал Егор.
Молодец!.. – с нескрываемым волнением произнес ротный. – Вы даже не представляете себе, как здорово помогли товарищам в последней атаке. К вашему счету уничтоженных фашистов в этом бою еще добавилось…
И уже обращаясь к старшине, лейтенант распорядился: – Выдать рядовому Петрову двойную порцию наркомовских. Он сегодня второй раз родился…
Есть в Ленинградской области город Кировск. Возле него через полноводную Неву лег новый мост. А в самом городе есть школа-интернат, где с большой любовью и старанием оборудована комната боевой славы. В ней собраны многочисленные материалы, рассказывающие о далеких днях войны, о защитниках Ленинграда. Среди них имеется рассказ и о Егоре Константиновиче Петрове – отважном пулеметчике и снайпере.
Егор Петров умело и бесстрашно воевал до конца 1944 года. В одном из боев, при освобождении братской Польши, он погиб. Но на земле, которую он освобождал от врага, память о нем хранится.
Подполковник запаса И. Гончаров.
17 ноября 1981 г., газета «На страже Родины».